На этот раз эпическая сцена попала на камеру: засранец неспешно подошёл, торжественно «разгрузился» на макушку Чебурашки, постоял, полюбовался своей работой, как Микеланджело в момент завершения Давида, и спокойно ушёл. Скульптура осталась стоять, глядя в никуда глазами, полными тоски и стыда.
