Первый отождествляет народ «русь» с частью варягов («сице бо звахуть ты варягы «русь»; «от тех варяг прозвася Руская земля»), пришедших в Приильменье во главе с Рюриком, по всей видимости, с южнобалтийского побережья. Второй связывает русь с полянами («поляне, яже ныне зовемая русь»), переселившимися в Поднепровье вместе с рядом славянских племен с территории бывшей римской провинции Норик в Подунавье (где в середине 1-го тыс. н.э. письменные источники размещают королевство ругов — Ругиланд, а позднее — маркграфство «Русская марка»). Многие исследователи видели в этих «версиях» противоречия и обычно принимали одну из них, соответствующую отстаиваемой конкретным историком теории, а другую отвергали как недостоверную. Однако, кажущаяся несогласованность рассматриваемых летописных сведений логично объясняется предположением, что русы-варяги и русы-поляне — это части одного народа «русь», попавшие на территорию будущего одноименного государства различными путями. С учетом указаний целого ряда источников на тождество народа «русь» и этноса «руги» (см. #Русы) данная концепция, на наш взгляд, наименее противоречиво решает проблему начала Руси.
Такое пространное вступление было необходимо для объяснения отождествления летописного племени полян с народом «русь». Необходимо еще отметить, что название «поляне», очевидно, не было изначальным этнонимом, обозначая лишь место проживания народа (аналогично термину «поморы» и т.п.), о чем прямо указано в летописи — «Поля(на)ми же прозвани быши, зане в поли седяху».
Вернемся теперь к основной теме очерка.
Повесть временных лет дает нам любопытнейшие сведения о нравах и обычаях русов и их отличиях от оных у соседних славянских племен:
«Поляне же жили в те времена сами по себе и управлялись своими родами; ибо и до той братии (имеются в виду легендарные братья Кий, Щек, Хорив — прим.) были уже поляне, и жили они все своими родами на своих местах, и каждый управлялся самостоятельно.
…
Все эти племена имели свои обычаи, и законы своих отцов, и предания, каждое — свои обычаи. Поляне имеют обычай отцов своих тихий и кроткий, стыдливы перед снохами своими и сестрами, и матерями; и снохи перед свекровями своими и перед деверями великую стыдливость имеют; соблюдают и брачный обычай: не идет жених за невестой, но приводят ее накануне, а на следующий день приносят что за нее дают. А древляне жили звериным обычаем, жили по-скотски: убивали друг друга, ели все нечистое, и браков у них не бывало, но умыкали девиц у воды. А радимичи, вятичи и северяне имели общий обычай: жили в лесу, как и все звери, ели все нечистое и срамословили при отцах и при снохах, и браков у них не бывало, но устраивались игрища между селами, и сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни и здесь умыкали себе жен по сговору с ними; имели же по две и по три жены. И если кто умирал, то устраивали по нем тризну, а затем делали большую колоду и возлагали на эту колоду мертвеца и сжигали, а после, собрав кости, вкладывали их в небольшой сосуд и ставили на столбах по дорогам, как делают и теперь еще вятичи. Этого же обычая держались и кривичи и прочие язычники, не знающие закона Божьего, но сами себе устанавливающие закон.»
